Старый зеленый двор, с трех сторон огороженный четырехэтажными домами, которые в народе называют хрущевками. Высокие деревья. Когда-то их посадили счастливые новоселы, а сейчас зеленые верхушки почти достают до крыш.
У подъездов цветут кусты сирени, под ними вкопаны в землю скамейки, которые, начиная с ранней весны и до поздней осени оккупируют бабушки — мимо них ни один чужак не проскользнет незамеченным.
И сейчас у третьего подъезда сидят две такие старушки – обе в панамках и с вязанием. Они обсуждают вчерашнюю серию фильма, выдвигая свои версии о том, как сложится дальнейшая судьба Хюррем-султан.
Но вот из подъезда выскакивает Варвара Петровна – их соседка:
–Сидите? – спрашивает она. – Ничего не знаете? Давайте быстро за дом.
Бабушки вскакивают и с неожиданной прытью устремляются за Варварой.
– Там Валентина фестивалит. Такой концерт устроила! Весь восемнадцатый дом у окон собрался, словно в театре.
Бабушки успели к самому захватывающему моменту. На газоне уже были разбросаны предметы мужского гардероба. Но вот в окне третьего этажа показалась женщина лет сорока пяти и на глазах у изумленной публики вытряхнула из ящика комода кучу всякой мелочи: на газон полетели футболки, разноцветные семейники, носки.
Следом за этим добром из окна спланировал, расставив рукава-крылья, серый пиджак, в полете его догнал похожий на белую чайку бюcтгaлтep, потом в воздухе мелькнул белый мотылек стрингов. Затем посыпалась еще какая-то одежда – и мужская, и женская.
Наконец извергающийся из окна поток одежды иссяк. Но зрители пока не расходились – очевидно, ждали второго действия.
И оно последовало: из-за угла дома выбежал Федор – муж Валентины – босиком, с голым торсом, одетый только в рваные треники, испачканные краской и известкой.
Мужчина стал быстро собирать одежду и без разбора засовывать ее в большие черные мешки для мусора. Насобирав три мешка, он, не обращая внимания на несущиеся со всех сторон шуточки и подколы, рванул в сторону березовой рощи, которая отделяла район хрущевок от частного сектора.
Народ, подождав еще немного, стал расходиться, обсуждая, какое событие могло вызвать такой гнев Валентины, что она выставила мужа из дома в таком виде.
А произошло вот что.
Накануне вечером, в пятницу, Валя поехала к матери в деревню, чтобы помочь с высадкой рассады. Женщина планировала пробыть там все выходные и вернуться домой вечером в воскресенье.
Она сварила Федору кастрюлю горохового супа, нажарила котлет и велела ему пропылесосить квартиру.
Но мужчина решил провести время более приятно и привел домой подругу.
А Валентине рано утром позвонил начальник и, слезно умоляя, попросил выйти в ночную смену вместо заболевшей коллеги.
Заехав домой, чтобы переодеться и сделать кое-что по хозяйству, Валентина прервала голубков в самый неподходящий момент. Они ее сначала даже не заметили.
Воспользовавшись этим, женщина выгребла из шкафа и комода, стоявших в гостиной, все вещи мужа и отправила их в полет.
И только после этого вошла в спальню, молча собрала разбросанные предметы туалета супруга и его дамы и тоже выкинула в окно.
Так что, когда Федя вскочил и захотел одеться, единственной вещью, которую он нашел в квартире, оказались старые спортивки, в которых он на прошлой неделе красил потолок в ванной.
Натянув их и прихватив рулон мешков для строительного мусора, он вырвался из квартиры, бросив свою пассию на растерзание жене.
Направление бегства Федя выбрал не случайно: за березовой рощей, в частном секторе, был дом его матери. Вот туда казанова-неудачник и побежал.
А что же в это время происходило в квартире?
В спальне лицом к лицу оказались две женщины: одна, скорчилась на кровати, до самого носа укрывшись простыней, вторая – напротив нее сидела на пуфике.
– Тебя как зовут? – спросила Валентина незваную гостью.
– Галя.
– И сколько тебе лет, Галинка?
– Тридцать семь, – ответила Галя.
– И мужа нет? – поинтересовалась Валя.
– Есть.
– Так что же ты на этого стручка польстилась? Неужели твой еще хуже? – удивилась Валентина.
– Нет, не хуже. Но Федя так красиво говорил…
– Ну, да. Тут я с тобой согласна – говорить Федя умеет. Только вот в чем беда – больше-то он ничего не умеет. Странные мы, бабы, народ. Посмотришь иногда: идет по улице женщина – ну, просто красавица. А рядом с ней – нечто такое, что не понять, где обнять. Муж! Ладно я, по молодости и по глупости, двадцать пять лет назад за Федю замуж вышла. Через пять лет уйти хотела, но дочки были маленькие. Так и промучилась с ним всю жизнь. И дочки уже замужем, а я все с Федей. Ты знаешь, я на тебя не обижаюсь: я сама давно хотела его выгнать, да все повода не было. А теперь сам ушел. Радость-то какая! И вещички свои забрал.
– А можно я домой пойду? – робко спросила Галя.
– Конечно, пойдешь. Куда тебе еще деваться. Думаешь, я тебя здесь оставлю? Иди.
– Валентина, но мне надо одеться.
– А ты что – совсем раздетая?
Галя кивнула.
Валентина осмотрела спальню – ни женского белья, ни женской одежды вокруг не было.
Тогда она выглянула в окно: на газоне тоже не было ничего, кроме мусора.
– Слушай, Галя, а похоже, что Федя и твои вещи в пакеты затолкал и унес. Придется тебе идти домой в чем мама родила, – сказала Валентина.
– Может, вы мне что-нибудь одолжите? – тихо спросила Галя.
– А что я тебе одолжу? В мое белье ты провалишься – веревками подвязывать придется, а у меня веревок нет. Или, может, тебе мое новое платье дать, которое я себе на день рождения купила? Собиралась, дypa такая, с Федей в ресторан пойти! Не дам я тебе свое платье.
– А что же делать? – еще тише спросила Галя.
– Слушай, а давай просто позвоним твоему мужу – пусть он тебе из дома вещички привезет! – предложила Валентина, и сама посмеялась над своей шуткой.
– Валентина, я вас очень прошу, дайте мне что-нибудь. Мне срочно домой надо – муж с работы придет, а у меня еще ужин не готов, – взмолилась Галя.
– Ладно, что я зверь, что ли? Только с условием: чтобы ты больше никогда в жизни… Ну, ты меня поняла? А то ведь нарвешься не на такую добрую, как я, и точно в полном «ню»* домой побежишь.
Валентина достала из кладовки старый халат, в котором она делала ремонт.
– Вот. Можешь не возвращать. Он тебе, конечно, велик, но ничего – завернешься. Тут, правда только три верхние пуговицы остались.
Галя выбралась из-под простыни, завернулась в халат, который ей был велик размера на четыре, и на цыпочках побежала в прихожую. Там она подхватила розовые босоножки на высокой шпильке, розовую же сумочку и прямо босиком бросилась вниз по лестнице.
А Валентина сдернула с кровати постельное белье, засунула его в стиральную машинку и выставила самую длинную программу – с кипячением.
Потом позвонила соседу из второго подъезда – Николай работал слесарем в их ЖЭКе. Тот пришел и поменял замок.
«Ну, вот, – подумала Валентина, заканчивая развешивать белье, – теперь можно и на работу идти».
А Федя явился через два дня.
– Тебе чего? – спросила Валентина, не впуская его в квартиру.
– Вещи забрать.
– Так ты ведь уже все утащил!
– Куртку отдай и ботинки зимние, – сказал он.
Валентина закрыла дверь, порылась в кладовке, снова открыла дверь и выкинула на площадку куртку и ботинки.
Она уже хотела захлопнуть двери, но Федя потребовал:
– Мать велела забрать у тебя хрустальную вазу, которую она нам на Новый год подарила.
– Без проблем, – ответила Валентина и пошла в комнату за вазой. – Держи, – она бросила «подарок» Феде.
Он поймал вазу, но удержать ее в руках не смог. Ударившись о бетонный пол, она разлетелась на тысячи осколков.
– Вот прямо как наша жизнь, – сказала Валентина и закрыла дверь.
P. S. «nu» – в переводе с французского «голый».
Автор – Татьяна В.
