Нина Петровна медленно шагала вверх по лестнице, осторожно цепляясь за прохладные перила. За ней тянулся длинный день, отданный заботам на даче – всё ради помощи дочке и её шустрым карапузам. Поэтому она мечтала лишь о том, как расположиться в уютной ванной с чашкой обжигающего чая и тем самым малиновым вареньем, что всегда готовит её душу к отдыху.
Но вечер этот вовсе не собирался быть таким безмятежным…
Уже у подъездной двери её зашевелился тревожный червячок – лужица, подло расплывшаяся у дверей квартиры, совсем не сулила ничего доброго. Слегка дрожащими пальцами Нина Петровна на ощупь извлекла из сумочки ключи и, собравшись с духом, распахнула дверь. Перед её глазами открылось нечто, мгновенно сжимающее сердце в тиски ужаса.
– Господи, что это… – пробормотала она, словно замороженная, смотря на ручьи, хаотично стекаящие по обоям её уютного уголка.
Потолок в коридоре напоминал дождевую тучу – с него капала вода, обои отслаивались неприглядными лохмотьями, а паркет вздулся, словно морские волны. В гостиной ситуация была ещё хуже – вода добралась до любимого пианино и антикварного серванта с фарфоровой коллекцией.
Нина Петровна бросилась к телефону, набирая номер аварийной службы. Пока ждала ответа, поспешила наверх – к соседям, виновникам потопа. Звонок в дверь остался без ответа. Она постучала настойчивее.
— Кто там? – раздался недовольный женский голос.
— Это Нина Петровна снизу. У меня потоп! Вы меня заливаете!
— Ничего не знаем, у нас всё сухо, – последовал равнодушный ответ.
— Как это не знаете? Откройте немедленно! – В голосе Нины Петровны появились стальные нотки.
Дверь приоткрылась на цепочку. В щели показалось напомаженное лицо соседки – Аллы Викторовны.
— Я же сказала – у нас всё в порядке. Может, это у вас трубы прохудились?
— Алла Викторовна, вода льётся именно от вас! Пойдёмте, посмотрите, что вы наделали!
— Ничего я смотреть не пойду. И вообще, докажите, что это мы.
Дверь захлопнулась. Нина Петровна застыла на площадке, не веря своим ушам. За тридцать лет жизни в этом доме она впервые столкнулась с такой наглостью.
Вернувшись в квартиру, Нина Петровна обнаружила там уже прибывших сантехников.
Они быстро определили причину затопления – в квартире сверху прорвало трубу под раковиной.
— Там всё плавает, – пояснил молодой сантехник, вытирая мокрые руки. – Хозяева, видимо, уехали, оставив кран открытым. Вода хлестала несколько часов.
— Как это уехали? – возмутилась Нина Петровна. – Я только что с ними разговаривала!
— Значит, не признаются. Типичная ситуация, – пожал плечами второй сантехник, постарше. – Вызывайте оценщиков, составляйте акт. Без этого потом ничего не докажете.
Нина Петровна опустилась на единственный сухой стул. В голове крутились мысли о предстоящем ремонте, испорченной мебели, загубленной коллекции фарфора. Руки дрожали, когда она набирала номер дочери.
— Машенька, у меня беда… – голос предательски дрогнул.
Дочь примчалась через час с мужем. Пока зять фотографировал повреждения и вызывал оценщиков, Маша успокаивала мать:
— Мама, не переживай так! Мы всё восстановим. А с этими… – она выразительно посмотрела на потолок, – разберёмся по закону.
— Знаешь, Машенька, – тихо произнесла Нина Петровна, – я всю жизнь старалась быть понимающей, искать компромиссы. Но сейчас… – она распрямила плечи, – сейчас я чувствую, что должна научить их уважать чужое имущество.
Вечер превратился в бесконечную череду звонков и составления документов. Пришли эксперты из управляющей компании, составили акт осмотра. Оценщик методично записывал каждое повреждение, фотографировал, делал замеры.
— Ущерб значительный, – подытожил он. – Предварительно около трёхсот тысяч, не меньше. А если учесть антикварную мебель…
Нина Петровна вздрогнула. Такой суммы у неё не было. А ведь жить в квартире с покорёженным паркетом и отслоившимися обоями невозможно. И тут её осенило.
— Я, кажется, знаю, что делать, – медленно произнесла Нина Петровна, поднимаясь со стула. – Машенька, помнишь Бориса Аркадьевича с пятого этажа?
— Это который адвокат? – уточнила дочь.
— Именно. Он мне до сих пор благодарен за то, что я его внука подтянула по математике. Пожалуй, пришло время воспользоваться его предложением помощи.
Борис Аркадьевич приехал через полчаса, несмотря на поздний час. Осмотрев квартиру, он достал блокнот и начал методично записывать детали.
— Нина Петровна, у нас железобетонное дело, – заключил он. – Акты есть, фотофиксация есть, свидетели есть. А главное – есть их отказ от диалога, который мы запишем на диктофон.
— Как это? – не поняла Нина Петровна.
— А вот так. Сейчас поднимемся к ним вместе, и я запишу их хамское поведение. В суде такие записи творят чудеса.
Когда они позвонили в дверь соседям, на этот раз открыл муж Аллы Викторовны – Геннадий.
— Чего вам? – буркнул он.
— Добрый вечер, – официальным тоном начал Борис Аркадьевич. – Я адвокат, представляю интересы Нины Петровны. Мы пришли обсудить возмещение ущерба.
— Какого ещё ущерба? – вмешалась появившаяся в дверях Алла Викторовна. – Ничего не знаем, ничего платить не будем!
— Прекрасно, – спокойно ответил адвокат, незаметно выключая диктофон. – В таком случае, увидимся в суде. Кстати, вы знаете, что при доказанном злостном отказе от возмещения ущерба суд может наложить дополнительные штрафные санкции?
Геннадий заметно побледнел:
— Какие ещё санкции?
— О, самые разные, – с едва заметной улыбкой пояснил Борис Аркадьевич. – Например, компенсация морального вреда. Плюс все судебные издержки, включая услуги адвоката. А в особых случаях – даже административная ответственность.
Нина Петровна заметила, как переглянулись супруги. На их лицах появилось беспокойство.
— Послушайте, – начал Геннадий примирительным тоном, – может, не стоит сразу в суд? Давайте поговорим…
— Гена, молчи! – шикнула на него жена. – Пусть сначала докажут, что это мы!
— Доказательств более чем достаточно, – вмешалась Нина Петровна. – Акт о заливе составлен, фотографии сделаны, причина установлена – ваша незакрытая вовремя труба. Экспертиза подтвердит размер ущерба.
— И сколько вы хотите? – процедил Геннадий.
— Триста тысяч, предварительно, – ответил адвокат. – Плюс оценка антикварной мебели. Но это если решим вопрос мирно. В суде сумма может существенно вырасти.
Алла Викторовна побагровела:
— Да вы с ума сошли! Откуда у нас такие деньги?
— А откуда у меня деньги на ремонт? – спокойно парировала Нина Петровна. – Я пенсионерка, между прочим. И это вы устроили потоп в моей квартире.
– Даю вам время до завтра, – подвел итоги Борис Аркадьевич с твёрдым голосом. – Либо мы договариваемся о графике выплат, либо встречаемся в суде.
Нина Петровна, чуть ли не вприпрыжку спускаясь по лестнице, внезапно услышала, как наверху разгорается скандал. Как будто из ниоткуда, её уши уловили повышенный тон Геннадия, который возмущался из-за «вечной принципиальности» своей жены. Она, в свою очередь, не оставалась в долгу, огрызаясь в ответ. Слова летали, как искры, и, казалось, вот-вот вспыхнет пожар…
— Знаете, Борис Аркадьевич, – задумчиво произнесла Нина Петровна, – я никогда не думала, что придётся вот так…
— Нина Петровна, – мягко перебил её адвокат, – иногда доброта и уступчивость воспринимаются как слабость. Вы поступаете абсолютно правильно.
Вечером, лёжа без сна в гостевой комнате у дочери, Нина Петровна прокручивала в голове события дня.
Внезапно зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер.
— Нина Петровна? – раздался голос Геннадия. – Извините за поздний звонок. Мы тут с женой посовещались…
— Слушаю вас, – холодно ответила она.
— В общем, мы согласны платить. Только не сразу всю сумму – рассрочку бы…
Утром Борис Аркадьевич составил соглашение о возмещении ущерба с графиком платежей. Соседи, уже без прежней спеси, подписали все документы.
— Первый взнос внесём через неделю, – пообещал Геннадий, старательно избегая взгляда Нины Петровны.
Алла Викторовна, непривычно тихая, добавила:
— Мы… это… помочь с ремонтом можем. У Гены брат – мастер хороший…
— Спасибо, – ответила Нина Петровна. – Но ремонт я доверю профессионалам. А вы лучше за своими трубами следите внимательнее.
Через месяц квартира Нины Петровны преобразилась. Новые обои, отциклёванный паркет, отреставрированная мебель. Соседи исправно вносили платежи, при встрече здоровались и старались быть предельно вежливыми.
— Мам, а ты молодец! – говорила Маша, разливая чай. – Я тебя такой решительной никогда не видела.
— Знаешь, дочка, – задумчиво ответила Нина Петровна, – иногда приходится учиться новому. Даже в моём возрасте.
Звонок в дверь прервал их разговор. На пороге стояла Алла Викторовна с тортом.
— Можно к вам? – как-то непривычно робко спросила соседка. – Я тут подумала… нехорошо всё вышло.
Нина Петровна помедлила секунду, но потом отступила в сторону, пропуская гостью:
— Проходите.
В гостиной Алла Викторовна заметно нервничала, теребя край скатерти:
— Знаете, я хотела извиниться. За всё. За нашу реакцию тогда, за грубость… Мы с Геной много говорили об этом. Стыдно очень.
Маша хмыкнула и вышла на кухню, оставив женщин наедине.
— Понимаете, – продолжала Алла Викторовна, – мы привыкли как-то… отмахиваться от проблем. Думали, само рассосётся. А тут вы с адвокатом…
— И что же изменилось? – спросила Нина Петровна, разливая чай.
— Всё изменилось. Мы теперь каждый вечер трубы проверяем, – невесело усмехнулась соседка. – И вообще… Знаете, я ведь вас всегда за слабую считала. Тихая такая, интеллигентная. А вы оказались…
— Какой же?
— Сильной. Умеющей постоять за себя. Это… это вызывает уважение.
Нина Петровна улыбнулась:
— Я тоже многое поняла за это время. Например, что доброта не должна означать беззащитность.
Они проговорили до вечера. Оказалось, что у Аллы Викторовны прекрасное чувство юмора, а её истории о работе в театральной костюмерной заставляли смеяться до слёз.
— Кто бы мог подумать, – сказала Маша, провожая гостью, – что потоп может привести к дружбе.
— Не потоп, – поправила дочь Нина Петровна. – А умение правильно решать конфликты.
Прошло полгода.
Квартира Нины Петровны не просто вернулась к прежнему виду – она стала ещё уютнее. Новые обои создавали теплую атмосферу, а отреставрированный сервант с фарфором теперь радовал глаз больше прежнего.
В один из вечеров, когда Нина Петровна проверяла тетради своих учеников (она всё-таки не смогла полностью оставить репетиторство), в дверь позвонили.
— Нина Петровна! – на пороге стояла взволнованная Алла Викторовна. – Помогите! У нас там с соседями с пятого этажа конфликт…
— Что случилось? – спросила Нина Петровна, приглашая соседку войти.
— Представляете, они затеяли ремонт, и теперь у нас в спальне от их перфоратора всё ходуном ходит! А когда мы пошли поговорить, они нас послали… В общем, как вы тогда с нами… – Алла Викторовна смущённо замолчала.
Нина Петровна не смогла сдержать улыбку:
— И что вы хотите?
— Научите, как правильно действовать! У вас же так хорошо получилось…
— Давайте-ка я позвоню Борису Аркадьевичу, – предложила Нина Петровна. – Он объяснит ваши права и что делать.
— А знаете, – вдруг рассмеялась Алла Викторовна, – я ведь теперь всем соседям рассказываю, как вы нас проучили. В назидание, так сказать.
— И как реагируют?
— С уважением! Говорят: «Вот это да! Кто бы мог подумать, что наша тихая учительница такая…»
— Какая? – прищурилась Нина Петровна.
— Мудрая, – серьёзно ответила соседка. – Вы ведь не просто деньги получили – вы нас жить по-человечески научили.
Вечером, сидя в любимом кресле, Нина Петровна листала старый фотоальбом. Вот она, молодая учительница, с первым классом. Вот университетские годы. А здесь – первое родительское собрание.
Всю жизнь она учила других, но главный урок получила сама – в шестьдесят лет. Урок о том, что доброта и принципиальность не противоречат друг другу.
Зазвонил телефон – Маша.
— Мам, представляешь, мне сегодня на работе пытались навязать двойную нагрузку без доплаты. А я вспомнила тебя и твою историю с соседями…
— И что ты сделала? – заинтересовалась Нина Петровна.
— Отстояла свои права! Спокойно, аргументированно, но твёрдо. Прямо как ты тогда.
В этот момент сверху раздался звук передвигаемой мебели. Но теперь это не вызывало раздражения – Алла Викторовна предупредила заранее, что будет менять расстановку в гостиной.
— Знаешь, мама, – продолжала Маша, – ты многим пример подала. Теперь весь дом знает: если хочешь уважения – действуй по закону и не бойся отстаивать справедливость.
— Главное – не переступить грань между принципиальностью и злопамятностью, – заметила Нина Петровна. – Уметь прощать тоже важно.
После разговора с дочерью она подошла к окну. Где-то там, в других домах, возможно, прямо сейчас разворачивались похожие конфликты. И как знать, может быть, история скромной учительницы, сумевшей постоять за себя, поможет кому-то найти правильное решение.
Сверху донёсся голос Аллы Викторовны, напевающей любимую песню. Нина Петровна улыбнулась – иногда потоп может смыть старые обиды и принести новую дружбу. Главное – не бояться быть сильной, оставаясь при этом собой.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди вас ждет много интересного!
А также читайте:
